Вместо послесловия

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ КАТИ ШМАКОВОЙ

(Екатерины Архиповны Карабутовой)

 Я очень любила и почитала Веру Михайловну. Мои воспоминания касаются в основном бытовой части жизни, так как научная сторона, как обычно, как у всех: руководила, интересовалась, заходила ко мне в темноту подвала, где я работала, заслушивала мои сообщения, доклады на лабораторных семинарах. Поругивала и одобряла. А в целом – я преклонялась перед Верой Михайловной.

Первую серьезную помощь от Веры Михайловны я получила, когда училась на втором или на третьем курсе. В зимнюю сессию сдавали три экзамена, и я получила одну четверку. Но две трети меньше, чем три четверти, а поэтому мне не дали стипендии. Вера Михайловна устроила меня в свою лабораторию лаборантом, чем компенсировалась моя стипендия. Я была из довольно бедной семьи: зарплата отца 100 рублей на четверых. Во время войны, когда я работала сначала младшим научным сотрудником, а потом стала аспирантом, Вера Михайловна была деканом факультета и проректором ТГУ. Было совсем тяжело. Запасов в нашей семье (ни продуктовых, ни в одежде-обуви) никогда не было. Мы с мамой не могли даже в баню сходить, так как не было сменного белья. Купались вполиваловку над ванной в комнате. И опять пришла помощь от Веры Михайловны. Она выписала мне талон на ткань, и я обрела белые рубашки.

Когда представилась возможность поехать в Горную Шорию на прииски вести лабораторные анализы, Вера Михайловна взяла меня с собой. Нам приносили пробы из шурфов, где шла предположительно золотая жила, и я проводила спектральный анализ на сопровождающие золото элементы. Мы обсуждали, анализировали результаты и сдавали итоговые данные. Как мы хорошо, мило, дружно жили вместе. Мы занимали половину домика: две комнаты, кухня. В одной комнате у нас была спальня, в другой – лаборатория, а кухня совмещалась со столовой. Мы много-много беседовали, вместе читали Шопенгауэра в оригинале, вместе смотрели утренние рассветы, безумно красивые закаты, бродили по красивейшим холмам Шории. Вера Михайловна учила меня варить борщи. С тех пор я и сейчас варю их по методу, который получила от Веры Михайловны. Заработали кое-что, я в частности 3000 рублей, и обе – по порции шерсти на две пары валенок. К сожалению заработанное потеряли. Вера Михайловна заказала валенки, но без квитанции, мастерская  куда-то исчезла, и мы остались без валенок. А на 3000 рублей я купила на барахолке туфли, красивые, на каблуках. Первый раз их надела на конференцию научную (там был и наш с Галей Синяпкиной доклад), которая состоялась в театре. Когда спускалась с лестницы, отвалился каблук. Оказалось, подошвы были картонные, так что и их не пришлось поносить.

Тем не менее воспоминания об этой поездке (добирались мы из Таштагола до Спасска верхом, впервые и единственный раз) самые светлые, приятные от совместной трехмесячной тесной жизни с удивительным человеком и настоящей женщиной-ученым. И эта поездка была для меня огромной помощью в тяжелые времена.

Во время аспирантуры Вера Михайловна поощряла мои серьезные занятия языками – это давало возможность всей нашей научной группе в лаборатории читать журналы на всех трех языках, которые выписывались из Москвы, из ленинской библиотеки. Я переводила, иногда забывая с какого языка, и мы вместе обсуждали, делали заметки. Вот откуда появилась в стенгазете фотография: «трехязыкий аспирант».

Ну, а что касается домашних встреч в вашей квартире, это, конечно, были отдушины, радости бытия в то ужасное время.

Как мне повезло в жизни, что в это время я была около Веры Михайловны, что со мной было столько хороших друзей. В институте была хорошая обстановка, теплая, жили в нем по-домашнему тепло.